Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
все больше становясь похожим на себя прежнего, Андре рассказал о главной своей идее. Оптическое войско будет тактической приманкой. Пока фантомы противника отвлекутся на борьбу с нашими призраками, мы подготовим сокрушительную операцию. Приборы показывают, что сопротивление врага складывается из двух противоположных действий, условно их можно назвать правым и левым полем. Когда правые и левые поля совпадают, они образуют свободный узел. Плюс с минусом в математике дают ноль, но в жизни правая рука, соединяясь с левой, рождает рукопожатие. Фантомы не более чем узлы скреплений правых и левых взаимодействий.
Орудия Осимы, лазеры людей и молнии крылатых разрывали поля, но не уничтожали их симметрии – главная сила противника оставалась нетронутой. Нужно бить по гармонии, взрывать изнутри четность полей – только здесь гарантия победы.
– Найденные в обозе генераторы способны воспроизвести любое поле противника, – закончил Андре. – Пока фантомы будут расправляться с нашими привидениями, а орудия Осимы подбавят сумятицы в неразбериху, мы введем энергетическую систему врага в такие автоколебания, что никакие амортизаторы не удержат ее от распада.
Всех захватила широта замысла Андре, но я задал несколько вопросов. Он обиделся, как и раньше: в уточнении деталей ему неизменно чудились придирки.
– Не помню, чтобы ты что-нибудь принимал сразу, Эли!
– А я помню, что даже в правильной идее ты всегда где-нибудь по запарке врешь. Что тебе нужно для подготовки армии призраков?
– Два дня и десяток помощников. Разумеется, не таких скептиков, как ты.
– Дни у нас есть, помощников, не похожих на меня, найдем.
16
Теперь на штабном холме нас было не трое, а добрых тридцать человек и их союзников.
Второе сражение разыгрывалось точно по диспозиции.
В отчете Ромеро вы найдете технические подробности: альберты потраченной мощности, уровень иллюзорности призраков, тактическое построение отрядов фантомов.
А мне вспоминаются звуки и краски, пламена и дымы, дикие рожи псевдосуществ одной стороны, лихо сражающихся с псевдосуществами другой стороны. Степень призрачности привидений, так волнующая нынче историков экспедиции, меня не занимает.
Когда навстречу нашим реальным войскам, выпущенным для затравки – так назвал эту операцию Ромеро, – вынеслись полчища неприятельских фантомов, я от восторга затопал ногами.
В свалке возникали все новые фигуры, их становилось все больше – призраки Андре врывались в катавасию боя. И хотя я знал, что все они – не больше чем оптическая иллюзия, я не мог их отличить от реальных – так искусно они были сработаны.
Часть нашего воинства бросилась назад, когда стали возникать призраки. Со стороны это выглядело совершенно недвусмысленно: солдаты, испуганные и разбитые, бегут. Оставив в покое ищущих спасения в бегстве, бестии противника с удвоенной свирепостью принялись уничтожать оставшихся, то есть привидения. Призраки сражались против призраков в отнюдь не призрачной битве. Визга, грохота, воя, свиста, рева, грома, молний, взрывов гранат, гравитационных ударов, световых наскоков и магнитных выпадов хватило бы на солидную многолетнюю войну наших предков.
Увлеченный картиной боя, я не уловил момента, когда Андре запустил генераторы. Для начала он гигантски усилил все правоориентированные поля. Вражеские фантомы вдруг стали распухать, теряли четкие очертания, из тел превращались в силуэты.
Захваченный врасплох, противник спешно умножил поля левой ориентации, чтоб сохранить симметрию, и, точно поймав этот момент, Андре быстро подавил все правоориентированные потенциалы и вздыбил левоориентированные – добавил к вражескому усилению свое. В том же, левом, направлении.
Бестии стали опадать – так же стремительно, как перед тем распухали, очертания их делались нестерпимо четкими – они превращались в абстрактные фигурки из живоподобных тел.
Так начался процесс расширяющихся автоколебаний. Сперва фантомы то разом росли, расплываясь и тускнея, то разом опадали, пронзительно очерчиваясь и накаляясь до белокалильного жара. А затем одно большое колебание распалось на несколько маленьких.
Вскоре одни из фантомов росли, а другие уменьшались – колебания расходились по фазе, но амплитуда их неудержимо росла.
Неизбежным следствием этого должен был стать взрыв в энергетическом сердце противника. Но еще до того, как он разметал вышедшее из-под контроля неприятельское войско, нам удалось увидеть непредвиденную междоусобную распрю, яростно вспыхнувшую среди фантомов. Уменьшающиеся ринулись на растущих, растущие наваливались на уменьшающихся. Несколько долгих минут над полем взаимного истребления стояли рев, вопли и визг – и все потонуло в гигантском взрыве.
Над куполом взвился столб дыма, крутящееся пламя сожрало остервенело сражающиеся фантомы врага. Защита противника была прорвана.
На поле высыпали наши солдаты, реальные солдаты, не оптические привидения. Бешено хлопая крыльями, в иглах молний, пронеслась армия Труба, лихо промчалась звонко ржущая крылатая конница Камагина, в центре, не прикрываясь больше невидимостью, весело грохотали живые скелеты Гига, а свирепо коптящие ящеры Лусина старались не отстать от них ни на метр.
И четко, как на диковинном параде, скрепляя своим тяжелым строем крылатую вольницу подвижных войск, на последний штурм купола двинулась железная армия головоглазов Орлана, а по бокам ее шагали две колонны людей с Осимой и Петри во главе.
– Эли! Андре! – услышал я голос Ромеро, покрытый гулким ржанием. – Да скорее же, друзья!
Три пегаса, тяжело махая крыльями, норовили взлететь с холма. На одном уже гарцевал Ромеро, на двух других вскочили Андре и я.
Мы понеслись к дымящемуся развороченному куполу, куда уже ворвались наши легкие отряды – ангелы и невидимки.
17
Я с отвращением смотрел на Надсмотрщика Станции. Он напоминал человека – но изуродованного до бесчеловечия! У него не было шрамов от ран – никакие раны не сумели бы так обезобразить живое существо. Он был переконструирован.
Он был выше любого из нас – гигант в три метра ростом. Лицо его было почти красивым, холодные глаза смотрели настороженно и угрюмо, темные волосы закрывали уши и шею. Но вместо ног его снабдили двумя гибкими шлангами, свободно гнущимися в любой точке, а вместо рук – такими же рычагами, покороче ножных, с десятью присосками на концах. И у него, конечно, было туловище (торсу его мог позавидовать любой из греческих богов), но на животе – в схватке с него содрали одежду – виднелась вмонтированнная в тело дверца. Камагин, захвативший его в плен, немедленно ее распахнул: у Надсмотрщика были не живые внутренности, а приборы, аккумуляторы и моторы!..
Это человекоподобное образование не жило, не питалось, не болело, не дышало и не спало, а заряжалось, заправлялось, терпело аварию и ремонтировалось, чистило контакты и меняло отработанную смазку!
А позади Надсмотрщика, опустив головы, стояли инженеры Станции, захваченные у пультов и аппаратов, – живые машины рядом с машинами механическими.
Надсмотрщик, покачиваясь на нижних шлангах, обводил нас ненавидящими глазами. Он бегло скользнул взглядом по мне, по Ромеро, по Андре.
Потом
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
